On-line словарь английских переводческих терминов 29k Переводы. ЛИ ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА?
Междисциплинарность перевода как отражение интегративных процессов в современной лингвистике. Аннотациянаучной статьипо языкознанию, автор научной работы — Пшенкина Татьяна Геннадьевна. Междисциплинарность одна из характерных черт современной науки, обусловленная происходящими в ней интегративными процессами. В статье данное явление рассматривается в рамках перево- доведения, которое по природе обладает тесными связями с рядом гуманитарных дисциплин. Широкое распространение так называемых стыковых исследований, взаимодействующих с переводом, заставляет задаться вопросом, является ли междисциплинарность в этом случае преимуществом или недостатком. Попытка обосновать плодотворность подобного подхода осуществляется с привлечением данных коммуникативной, психолингвистической и когнитивной парадигм. Научная статья по специальности.
1.3.2 Сущность адекватного перевода в определениях В.Г. Проблема эквивалентности перевода. Специальные приемы перевода. О конверсной трансформации // Тетради переводчика. Данный сборник статей является как бы продолжением 'Тетрадей переводчика', выпускавшихся. О разных типах двуязычных словарей (71). На пути к созданию науки о переводе (117). Сумароков — переводчик и современная ему критика. Тетради переводчика, вып. В течение многих лет была в командировке в Италии ( г. Речевой этикет: русско-итальянские соответствия, Высшая школа, 1992, 7 п.л. Ии^НЛ 2009 г в 11 00 часов по адресу 111033, Москва, ул Волочаевская.
Междисциплинарность - одна из характерных черт современной науки, обусловленная происходящими в ней интегративными процессами. В статье данное явление рассматривается в рамках перево- доведения, которое по природе обладает тесными связями с рядом гуманитарных дисциплин. Широкое распространение так называемых стыковых исследований, взаимодействующих с переводом, заставляет задаться вопросом, является ли междисциплинарность в этом случае преимуществом или недостатком. Попытка обосновать плодотворность подобного подхода осуществляется с привлечением данных коммуникативной, психолингвистической и когнитивной парадигм.
Аникеенко И.Г., Бойцан Л.Ф., Ганецкая Л.В. Тетради переводчика, вып. 7, 1970 (содержание) (53.5 Кб).
1.3.2 Сущность адекватного перевода в определениях В.
Однако говорить о прочном союзе теории и практики перевода все еще не приходится, о чем свидетельствует ряд статей, появившихся в последние годы в журнале переводчиков «Мосты» . Одна из них восходит еще к середине 1.
Оппоненты ссылались на то, что объяснительные возможности переводческих решений можно найти в положениях сравнительного языкознания, литературоведения, герменевтики и других наук. Позже даже очевидные достижения теоретиков перевода, например, выделение ими приемов, описывающих наиболее общие, закономерные преобразования, выявляемые при сопоставлении языков, не способствовали единству мнений ученых относительно пользы подобной теории. Считалось, что основные задачи, которые решались в рамках данного направления, связаны с анализом уже выполненных переводов и с описанием наиболее общих, объективных закономерностей процесса переводческих преобразований. Отсюда делался вывод о том, что предложенные теоретические обобщения не выводят новую теоретическую дисциплину на более высокий качественный уровень, она по- прежнему «находится в хвосте переводческой практики» . Так, например, в одной из своих работ.
A. Д. Швейцер солидаризируется с мнением югославского лингвиста. B. Ивира относительно того, что «лингвистический компонент перевода является центральным в том смысле, что он управляет процессом перевода во всех случаях, когда не вступает в противоречие с требованиями других компонентов» . Перевод в понимании ведущих российских и немецких переводоведов того времени предстает как акт коммуникации, осуществляемый его участниками с целью достижения определенного коммуникативного эффекта.
С современных позиций этот эффект принимает форму «как минимум понимания получателем переводного текста интенции автора оригинала либо как максимум оказания на получателя перевода определенного коммуникативного воздействия, соответствующего коммуникативной интенции автора исходного текста» . Это осознание совпало по времени со становлением в гуманитарных науках новой антропоцентрической парадигмы. Цвиллинга, переводоведение в ту пору «из периферийной области литературно- лингвистических исследований, за которой далеко не всеми признавалось даже право на самостоятельное существование», проделало головокружительный путь до «широко разветвленного междисциплинарного научного направления» .
Именно на междисциплинарности в переводоведении и хотелось бы более подробно остановиться в данной статье. Экспансионизм остается одной из основных парадиг- мальных черт науки, в том числе и лингвистической, которые были выделены Е. С. Плодотворность связей переводо- ведения со смежными науками традиционна и очевидна: смена научных парадигм в языкознании - изменение «стиля мышления», эволюция постановок проблем и их решений, новый взгляд на соотношение объекта и предмета внутри дисциплин - способствует выделению новых ракурсов перевода, осмыслению переводческих стратегий и формированию объяснительной базы для избираемых вариантов перевода. Ряд ученых объясняют этот интерес тем, что современный подход к языку как средству доступа к ментальным процессам, осуществляемым в человеческом сознании, предопределяет стремление исследователей обнаружить верифицируемые корреляции между оперативными единицами сознания и объективирующими их языковыми знаками. Действительно, возможности анализа переводов для выявления сущностных характеристик «деятельности интеллекта» объективно велики, так как перевод - прежде всего речемыслительный процесс, и любые направления анализа этого процесса дают дополнительную информацию об особенностях речемыслительной деятельности в целом. Более того, так как из- за мены кода ментальные процессы в межъязыковом переводе совершаются дважды, а результаты мыслительного процесса по необходимости материально запечатлеваются, то перевод становится естественным способом получения объективных данных о работе человеческого мышления . Убедительные и во многом обоснованные аргументы по данному вопросу приведены в уже упоминавшейся статье Д.
М. Ланчикова «Скорбный список. О бедах современного российского переводоведения» . По мнению авторов, в стремлении решить конкретные задачи отдельного исследования собственно переводческие проблемы часто уходят на второй план, теоретические постулаты оказываются оторванными от практики перевода, а основополагающие переводческие понятия и термины приобретают довольно вольную и расплывчатую трактовку. Статья действительно затрагивает самые актуальные вопросы теории и дидактики перевода, которые давно осознаются и требуют (cry for) если не ответов, то хотя бы обсуждения. На наш взгляд, она отражает общее «неоднозначное» отношение теории перевода к некоторым смежным с переводом дисциплинам.
Признавая продуктивность интегративных исследований, их обращение к данным, например, психологии (учет в процессе перевода результатов ассоциативных экспериментов), корпусной лингвистики (способствующей подбору наиболее аутентичного конвенционального способа выражения заданного в оригинале смысла), переводоведение одновременно стремится отстоять. Отсюда несколько скептическое отношение «к написанному в русле того, что широко именуется когнитивной лингвистикой», неоднозначно отношение к переводоведческим работам, выполненным в психолингвистической парадигме. И все- таки вывод, сделанный более десяти лет назад Ю. А. Сорокиным относительно роста числа теоретических работ, в которых предприняты попытки уточнения и детализации существующих переводческих моделей, в то время как их значение и использование в деятельности переводчиков сводятся к минимуму . Представляется, что интеграция переводческих моделей, построенных на различных пара- дигмальных основаниях, способствует решению переводоведческих задач, обладает реальной возможностью сблизить переводческую теорию и практику и повысить объяснительный потенциал выполненных переводческих преобразований. Если исходить из того, что понимание осуществляется в результате интерсубъектной деятельности, то рожденный смысл не может быть единственным и окончательным. Проследим, каким образом сторонники разных моделей предлагают справиться с этой проблемой.
Предполагается, что механизмы переводческого процесса заложены в деятельностных теориях перевода. В соответствии с ними единицей анализа являются элементарное речевое действие и речевая операция. В качестве действий здесь рассматриваются способы представления смыслов языковыми выражениями.
Посредством языкового выражения автор фиксирует личностные смыслы, а переводчик- реципиент порождает свои на базе интерпретации представленных в тексте конвенциональных языковых единиц. Взаимообусловленность языковых единиц в структуре текста является основой, позволяющей переводчику обнаружить авторский мотив употребления тех или иных языковых элементов. В процессе коммуникации объективная реальность опосредуется благодаря присутствию субъективного начала, т. Это означает, что для интерпретирующего знаковая реальность, создающая знание об объекте, т. В речевом общении языковые знаки, чаще всего выступающие ориентирами, опорами для доступа к образу мира, обеспечивают его лишь во взаимодействии с другими психическими процессами: памятью, мышлением, восприятием, чувствами, волей и т.
Содержание текста - это всегда перереконструирование текста читателем в соответствии с его проекцией понятого. Это дает основание считать, что восприятие и порождение любого текста представляют собой процесс «векторизации», в ходе которого понятийноденотативная, речевая, эмоционально- оценочная структура личного опыта реципиента соотносится с понятийно- денотативной структурой воспринимаемого им текста, вызывая различную степень осознания, модификации, приращения смысла текста или его искажения. Переводческая деятельность, таким образом, предстает речесмыслопорождени- ем, реконструкцией переводчиком на базе его концептуальной системы интегративного / доминантного смысла исходного текста . Естественно, особенно в практической деятельности возникает вопрос, в каком направлении осуществляется такой сдвиг и как на его фоне найти основания для интеграции информации в разных этнических сознаниях, которая бы способствовала актуализации определенного содержания.
Достаточно вспомнить неоднократно высказываемое по этому поводу мнение В. З. Демьянкова о том, что интерпретация речи индивидом - это «вид когниции, непосредственным объектом которой является продукт речевой деятельности, а результаты и инструменты обладают разветвленной типологией и насквозь пропитаны личностными характеристиками» .